Мысль возникла внезапно, когда он протискивался между маленькой девочкой, из которой лилась мармеладная желто-зеленая мелодия, и огромным амбалом, пытавшимся залезть на собственный синий с розовым кирпич каких-то совсем уже невероятных размеров. Острым краем выкройки костюма для платонической любви Вася чуть было не царапнул глянцевую стенку кирпича. "А что, если бы это все-таки случилось?" — была мысль. Она окутала его целиком, словно старый теплый шарф, спрятала выкройку в отсек мозга для отложенных проектов и вылилась в единую ноосферу вселенной печалью сломанной игрушки.

Вася остановился. Он осмотрелся вокруг и впервые увидел, что происходит в той вечности, частью которой он был.

"Странно. Вселенная бесконечна. Многообразие форм и идей — тоже. Видимо, кто-то придумал, как разрешить эту неопределенность. Как заполнить одну бесконечность другой до несуществующего конца".

Давно уже люди познали все, включая самих себя. Сама ткань пространства давала человеку все, что он мог пожелать. Исчезли потребности и неудовлетворенность. Исчезли злоба и страсть к разрушению. Исчезло все, кроме желания творить. Ибо все преходяще, только искусство вечно.

И люди стали творить. Мысли обретали вещественность и заполняли пространство и время. Но пространство и время не заканчивались. Люди продолжали творить, и каждый радовался, что так много прекрасного сделал для ценителей. Каждый с нежностью лелеял свои творения, сохраняя их для новых и новых почитателей его таланта. И никто не обращал внимания на то, что делали рядом с ним другие. Потому что фантазия, как, впрочем, и все остальное в человеке, достигла абсолюта и более не нуждалась в стимулах извне.

Вася стоял посреди бесконечной людской толпы, извергавшей бесконечные потоки невостребованного совершенства, и впервые за свою бесконечную жизнь ничего не творил.

А потом повернулся и сломал невероятный синий с розовым кирпич.

Бог печально смотрел, как приходит конец созданному им совершенному миру. В этот раз он сделал людей творцами. Злыми и самолюбивыми, но стремящимися к прекрасному. И вот прекрасное было достигнуто.

"Ну зачем он все испортил? Еще немного и плотность произведений достигла бы постоянной, лежащей в основе этого мира. И он бы стал абсолютно прекрасным ничем. А так... Еще одно множество".

Он уничтожил неудавшийся мир и принялся было за следующий, но что-то заставило его отвлечься. Новый мир получил статус ненулевой вероятности и остался ждать своего часа.

А бог смотрел на мириады подобных миров, сотворенные сонмом подобных ему самому богов. И чувствовал, что скоро поймает так упорно ускользающую аналогию.

Скандиск заканчивал проверять первый из трех установленных винтов.

"Ни хрена себе!" — мысленно скривился Артем. Было, от чего ужаснуться. Экран пестрел бэд-блоками.

"Ладно, последняя попытка реанимации. Хотя это уже не дело." — и твердой рукой он набил в командной строке "format c:".

Новый мир так и остался вероятностью, отличной от нуля.

Артем шел из магазина, ощущая в кармане приятную тяжесть нового винчестера.