C Dm
Я в автобусе снова еду домой.
E Am
Боль в душе, в голове – дым.
И сейчас кто-то счастлив с кем-то вдвоем,
Значит, я этой ночью один.
И тоска гонит душу, не знаю куда,
И ничем ее не унять.
И сейчас кто-то видит счастливые сны,
Значит, мне этой ночью не спать.
И, наверное, богом, а может, и нет
Суждено мне тебя любить.
И сейчас кто-то рад и смеется взахлеб,
Значит, мне этой ночью грустить.
И быть может, придет за мной легкая смерть,
Словно в вечность плавный полет.
Но сейчас кто-то умер, покой обретя,
Значит, жизнь от меня не уйдет.
И как прежде, один направляюсь домой,
И тоска не оставит меня.
И сейчас кто-то счастлив с кем-то вдвоем,
Значит, я не увижу тебя.
Посылка довольно абсурдная.
Dm C
Нынче праздник был у моих друзей,
F Am
А меня опять обняла тоска.
C F#
И в прокуренной духоте толпы
Dm Am
Я узнал, что ночь чересчур долга.
G Em
И ни сна покой, ни веселья смех
C# Am
Не смогли меня захлестнуть собой.
G Em
Я искал твой взгляд, а нашел печаль,
E Am
Я искал тебя, а нашел лишь боль.
И тоска меня повалила с ног,
Подняла – и вновь об холодный лед.
И глаза мои, непривычные,
Ослепила горстью колючих слез.
И все то, во что я не верил сам,
Разнесло замки, понеслось к огню.
И когда я понял, что рядом ты,
Я впервые в жизни сказал: «Люблю!»
И теперь не знаю, что делать мне.
Быть хотел с тобой, а пришлось уйти.
И из памяти смыло потоком чувств,
Что хотел сказать всего лишь: «Прости!»
Далеко внизу манит мать-земля:
«Я тебя родила, так вернись ко мне!»
Нет, сейчас – шалишь! Но когда-нибудь
Я скажу: «Прощай!» – и уйду к земле.
А покуда есть мне, к кому прийти,
Кто погасит боль, растрясет печаль.
Но когда надежды зайдет звезда,
Кровь моя земле прожурчит: «Встречай!»
И когда ручей бесполезных слез
Утомится по щекам ползти,
Ты увидишь кровь на черной земле
И, быть может, сможешь прочесть: «Прости!»
Это еще одна песня с совершенно фантастическим количеством аккордов. Но исполнять ее значительно проще, чем «Серый мир» (если аккорды запомнить).
Dm E
Снег – могила тепла и его же отец.
Dm E
Ты, нажравшись как скот, постановишь, что трезв.
Dm Gm
Выкатишься во двор, в сон, повисший вокруг,
Dm E
Хрипом, кровью, слюной раздерешь белизну.
Склеп, хранящий траву, жизнь лелеющий лед
Сгинет под сапогом, грязь подметке вернет.
И заблеванный мозг память вновь пощадит –
Ты опять не поверишь рассказам других.
Не запомнишь любовь на вспотевшем белье,
Поцелуи взахлеб на слюнявом мурле.
Позабудешь удар, хруст кровавый костей
И восторженный вой стада пьяных зверей.
А сейчас ты наступишь в свою же ладонь,
Упадешь, источая поганую вонь,
Уничтожишь недавно родившийся снег.
Ты – ублюдок, скотина, только не человек.
Завтра утром очнешься, в дерьме копошась,
И опять согласишься, что жизнь хороша.
Палец сам набирает заученный номер,
Как в знакомых словах на знакомый мотив.
Я пошел бы искать даже к черту в ладони,
Только знаю, что мне никого не найти.
И душа молит дать ей просторы природы,
Чтобы взмыть до луны и беззвучно завыть.
Отпустить бы ее – пусть летит себе с богом –
И улечься поспать, боль на время забыть.
Завтра снова придется гудеть телефону,
До красна нагреваясь, терзая рычаг.
Завтра снова тебя не окажется дома.
Завтра снова устроим в квартире бардак.
Сострадание, жалость заглохнут, погибнут,
Снова стану жесток, как затравленный зверь,
И, ногою псалтырь под кушетку закинув,
Я увижу бутыль и скажу себе: «Пей!»
Завтра буду лупить по поганому рылу,
О штаны вытирая чужую слюну,
Завтра снова напьюсь до чертей, до могилы...
И, чуть-чуть протрезвев, вновь тебе позвоню.
И опять буду слушать ответ недовольный
И, наверно, пойму, что опять не застал.
И, взглянув на себя, погулявшего вволю,
Для себя уясню, что чертовски устал.
Если б знать, что сейчас ты находишься дома,
Я бы просто приехал увидеть тебя,
И сквозь чуть приоткрытую дверь, за порогом
Посмотреть на твой голос, послушать твой взгляд...
Только нету тебя, это – сказки и мифы.
Я сижу за столом, я опять одинок.
И опять набираю знакомые цифры,
Чтобы снова услышать знакомый гудок.
Вы можете с места сорваться, сбежать ни с того, ни с сего,
Бродить в кривых переулках в толпе или без толпы.
Вы любите одиночество, вы рады, когда темно,
И песни ваши невеселы, и дома порог забыт.
Романтики темных улиц,
Дети ветра и снега,
Вам предстоят поражения,
Вам снятся победы.
Крутых на улице строя, в ход кулаки пуская,
Водку глотая, не морщась, вы в доску свои парни.
А дома, в комнате темной, глядя на свечки пламя,
В горле комок глотая, заполните лист строками.
Романтики темных улиц,
Дети ветра и снега,
Вам предстоят поражения,
Вам снятся победы.
Бредя по спящему миру с бутылкой вина под мышкой,
До бесконечности споря о любви и о боге,
Вы вспоминаете снова, как несмелым парнишкой
В глазах ее утопали, долго топчась на пороге.
Романтики темных улиц,
Дети ветра и снега,
Вам предстоят поражения,
Вам снятся победы.
Вы можете из любопытства разорвать себе вены,
Исчезнуть на всю неделю, не говоря ни слова.
Вас тянут к себе рельсы, вам не преграда стены.
И в тамбуре неуютном вновь запахнет свободой.
Романтики темных улиц,
Дети ветра и снега,
Вам предстоят поражения,
Вам снятся победы.
Долго на звезды глядя, затянувшись поглубже,
Откупорив зубами пол-литровую тару,
Водкой слезу запивая, душу пустив наружу,
Ты в сердцах порвешь струны и отбросишь гитару.
Романтик пустынных улиц,
Ребенок дождя и стужи,
Ты поешь свои песни,
Ты никому не нужен.
Раньше мотался к тебе вечерами,
Нынче ты носишь сюда передачи.
Думал – приеду, думал – увижу,
А оказалось, все будет иначе.
Нету тебя, нету свободы,
Нету ни радости и ни печали.
Безрезультатно тоску заглушая,
Днями валяюсь на одеяле.
Плач идиота, вопли кретина –
Вечная песня глухих коридоров.
Мат санитаров, ругань уборщиц
И бесконечный бубнеж разговоров.
Дым сигаретный в свете оконном,
Гнусные рожи местных уродов,
Старая куртка, завтрак казенный
И никаких изменений погоды.
Серое небо, черные ветки,
Соседнего корпуса желтые стены,
Слякоть гнилая, ветер прохладный...
И впереди не видать перемены.
За забором дорога уходит,
Там за окнами – вольному воля.
А меня уложили в психушку,
Я уже здесь устал от покоя.
В тихий час санитары приходят,
Волокут на допрос к психиатру.
После часа дотошных вопросов:
«Разговор мы отложим на завтра».
Отопления нету в помине,
Снова на ночь в одежде ложиться.
На казенной скрипучей кровати
Мне давно ничего уж не снится.
И хотя я привык к идиотам,
Эта жизнь для меня хуже ада.
Ты приходишь сюда раз в неделю,
Через час выходя из палаты.
Дверь без ручки – граница свободы,
За нее мне ни шагу не сделать.
А так хочется выйти на воздух
И с тобою куда-то поехать.
Я вчера уходить собирался,
Я покоем уже насладился.
А сегодня пришел психиатр
И сказал: «Будем дальше лечиться».
Значит, снова на голову беды,
Снова грязную робу на тело.
Значит, снова не дал объяснений,
Почему мне вдруг жить надоело.
Мну руками грязный платок.
Запах в комнате ядовит,
Духота сдавила мозги,
Затхлый воздух вокруг висит.
На обоях плакат окна –
Нарисованная дыра.
Задохнувшаяся в пыли
Сном уснувшая конура.
Надоело карябать лист,
Составляя стандартный текст.
Из тюрьмы только два пути –
На свободу или на крест.
Ветерок ноздрями поймал,
Пересек тюремный порог,
И, похоже, на голове
У меня терновый венок.
Хоть пиши, хоть звони – тебя
Никогда не будет со мной.
Для меня – лишь коробка стен,
Для меня – лишь воздух густой,
Для меня – лишь плесень в углу,
Для меня – закрытая дверь,
Для меня – пылиться в углу,
Для меня – война без потерь.
За порогом моим весна
Смотрит на амбарный замок.
Я не вижу в дорожной пыли
Отпечатков твоих ног.
Не пришла и не придешь.
К горизонту уходит путь.
Даже если можешь ходить,
Тяжело идти одному.
Все равно не могу забыть –
Это не по моим зубам.
Вечной памятью о тебе
Накрест с веной остался шрам.
Кровоточащая душа
Не умеет унять боль.
Хоть живи, хоть умри – тебя
Никогда не будет со мной.
Под грудиною варится, заливает лавою кровь.
Может быть, это был бы плач, если бы это не был рев.
От бессилия, от тюрьмы, от избытка ненужных слов,
От любви, черт возьми, любви, вырывается хриплый рев.
Стены, вроде бы, ни при чем, только я не щадил кулаков,
Лишь бы в небо не выпустить этот долгий протяжный рев.
Разорвал бы в клочья луну, я сегодня понял волков.
Раздирает горло мое по-звериному дикий рев.
А на пути рельс проводов встанет гудков граница.
И раз уж я не могу прийти, ты меня не прогонишь.
И может быть, ты плачешь одна, а может, смеешься с кем-то,
Но только когда я скажу тебе: «Здравствуй!» – ты обо мне вспомнишь.
Я уже привык к постоянной тоске,
Мой веселый смех не весел.
Я смотрю в окно на дыры огней
В черной ткани ночных песен.
Я смотрю в лицо и не вижу глаз,
Это плод больного рассудка.
Я иду вперед, а потом назад,
Если я их еще не спутал.
Я пытаюсь вбить в свой тупой мозг,
Что тебе до меня нет дела.
Я звоню тебе и читаю то,
Что тебе давно надоело.
Вот сейчас я сбил с ног свою тень,
Вот я сам не в силах подняться.
Это плохо, когда наступает день,
Чтобы никогда не кончаться.
, Останься