Сколько я лежал в реанимации без сознания, я не знаю. Сквозь туман и боль помню только, как свешиваюсь с койки и блюю на пол кровью, а кто-то подкладывает туда газетки, чтоб пол не пачкать. Когда я, наконец, пришел в себя, глаз у меня открывался только один, да и тот совсем чуть-чуть. Поэтому когда я первый раз попытался открыть глаза и оглядеться, это получилось у меня совершенно неважно. Но, все таки, правый глаз я приоткрыть сумел и первое, что проступило передо мной сквозь мутный серый туман, была бородатая толстая ряха, обрамленная чем-то белым.

Заметив, что мое способное передвигаться веко пошевелилось, ряха немедленно обрадовалась и вопросила: "Ну, как вы себя чувствуете?"

Кое-как я смог пробормотать, что, мол, нормально.

Ряха обрадовалась еще больше и спросила, знаю ли я, где нахожусь.

С грехом пополам я припомнил последние на моей памяти события, проанализировал, как смог, ситуацию и ответил, что, судя по всему, я в больнице.

А после того, как я угадал, что то, что со мной сейчас общается — на самом деле врач, ряха пришла в состояние абсолютного счастья. Но это не помешало ей задать свой коронный вопрос: "Ну, а о чем думаете?"

Тут я способность думать потерял окончательно и ответил первое, что пришло в голову, мол, жаль, что жив остался. После чего благополучно отключился. Этот ответ предопределил мою судьбу на следующий месяц.

Это была моя первая встреча с психиатром Бородой. Я все время думал (пока не попал в психушку), что психиатр просто обязан быть, по крайней мере, психологом. Борода эти мои иллюзии грубо и бесповоротно разрушил. Оказывается, в советской медицине вполне допустимо иметь список стандартных вопросов и по ответам пациента судить о здравии его рассудка. Что Борода и практиковал. Любая его беседа начиналась с вышеперечисленных четырех вопросов (иногда, правда, вопросы о местонахождении пациента и личности самого Бороды выпадали из общего списка). И не дай вам бог было ответить неправильно хоть на один из них. Вы моментально приобретали статус душевнобольного. Но об этом я еще расскажу.