В среду 20.10.99 я проснулся до будильника, который ставлю на 6 утра, от того, что сильно болела голова. Причина была не ясна, так как намедни я не пил. Поворочался, попробовал заснуть снова — не вышло. Но тут уже и вставать время пришло.

После того, как я встал и умылся, голова разболелась еще сильнее. От завтрака я отказался, выпил пару колес и решил полежать, ибо выходить на работу было еще рано. Мама заявила, что лежать лучше в их комнате, потому что у меня слишком накурено. Я устроился поудобнее, прикрыл глаза...

Открыл их я уже в больнице. С трудом вспомнил, что собирался на работу, и задался вопросом, какого хрена я здесь делаю. И что это вообще за "здесь". На мое "где я?" сидящая рядом с моей койкой мама ответила: "Тихо, тихо, лежи". Я забеспокоился и спросил, что случилось. Оказалось, что "я упал"!

В общем, в итоге выяснилось, что родители нашли меня минут через 20 после того, как я лег полежать, валяющимся под телевизором рядом с диваном в непонятной позе и чуть ли не с пеной изо рта. Скорая определила произошедшее, как судорожный приступ (эпилептический, хотя этого слова стараются избегать), и меня доставили в неврологическое отделение 33-ей больницы скорой помощи . Из-за чего он случился (см. Третий день рождения), тогда никто не понял.

Собственно, лечение состояло в приеме колес и восстановлении двигательных функций. Но функции восстановились практически сразу — я пролежал только то время, что был без сознания. Проблема была в том, что у меня болело все, кроме головы (своеобразный парадокс), и двигаться без скрипов и стонов я смог только через неделю. Одновременное сокращение всех мышц (как сгибающих, так и разгибающих) дало нагрузку, намного превосходящую привычную.

Палата у нас была на 6 человек. Со мной лежали Володя (не помню точно, что с ним было — он к моему приезду практически поправился — но на почве алкоголя; то бишь совершенно нормальный мужик после того, как выздоровел), Миша (у него отказала речь, он мог только мычать, да и то заикался — на той же почве плюс опухоль мозга), паренек Слава, который работал поваром в каком-то кабаке (вообще не помню, с чем он лежал) и Артем, который стал изюминкой нашей палаты. Кто занимал последнее место в палате, я забыл.

Володя с Мишей к моему прибытию какое-то время в больнице провели и давно успели подружиться. Мы быстро познакомились и на следующее утро уже курили в сортире, как старые приятели. Слава мне рассказывал, что лучше "МЖК" майонеза нет, и я с ним 100500 соглашался. И тут доставили Артема. Спокойной жизни быстро и бесповоротно пришел пиздец.

Артем был какой-то отвратительно нерусский. Я вообще не националист — меня не парят ни кавказцы, ни негры, ни китайцы (хотя последних надо все-таки прореживать) — был бы человек хороший. Но этот был похож на задрипанного цыгана-неудачника с нарушенной мотивацией. Запах обычно опережал его метров на десять, а в том месте, где Артем немного задерживался, вонь стояла еще очень долго. Я не знаю, откуда парень брал такое количество чеснока, но жрал он его постоянно. То есть не останавливаясь. Кто-то сдуру ему ляпнул, что это панацея от всего.

В неврологию Артем попал практически случайно. Ему у каких-то ларьков набили ебало (прекрасно понимаю тех, кто это сделал), а так как он потом блевал, решили, что у него сотрясение мозга. Не знаю, как могла медицина так ошибиться (даже наша), но с первого взгляда на это существо было понятно, что "мозг" и "Артем" — понятия не просто несовместимые, а прямопротивоположные.

Одевался этот недоебень в непонятной расцветки фланелевую рубашку, отвисшие треники и ТАПКИ СО СТОПТАННЫМИ ЗАДНИКАМИ. Так как на ногах они держались с трудом, ноги Артем от пола не отрывал. Никогда. Его так в тапках от ларьков и привезли. И может, все было бы не так страшно, но ему там еще и в зубы дали. Жаль, слабо. Зуб ему не выбили, а только раскачали. И он у него болел. А от зубной боли чем лечатся? Правильно, ЧЕСНОКОМ! Чесноком и марганцовкой.

Моя койка стояла у окна. Следующую занял этот экспонат. А между его койкой и следующей (той, что у двери) была раковина. Для умывания. Запомните этот факт.

Первое, что сделал Артем по прибытии, это попросил у меня лезвие. Или ножичек. Когда я ответил, что у меня ничего такого нет, он разинул рот и стал что-то бормотать в мою сторону чесноком. Я уж было решил, что это такая пытка — типа, дай лезвие, а то задохнешься нах. Но выяснилось, что Артем просто хотел показать мне свой больной зуб, а когда начал говорить, забыл закрыть рот. Ну подумаешь — забыл! С кем ни бывает! Так как я не реагировал на смрадное мычание, зловонный недоумок отправился дальше по палате в поисках лезвия. Первым ему встретился Володя, который и дал ценный совет клоаку схлопнуть, рот вымыть с мылом, а потом уже идти мычать в общество собственных гениталий.

Артема хватило только на первое, но зато он почувствовал в Володе человека авторитетного — больше никто с ним так подолгу не общался. Он решил, что острых предметов ему пока не доверяют, ибо он еще не оправился после болезни. Ему ж понять нечем, что это он после собственного рождения не оправился. Только подрос, скотина. Короче, он предложил Володе найти что-нибудь острое и вскрыть ему десну, потому как она опухла и болит. В награду была предложена головка чеснока с сопроводительной тирадой про его несомненную пользу и про "я его всегда ем". Когда Володя вышел из ахуя, он даже послать Артема не смог. Тому было популярно объяснено, что он совсем ебнутый, что не дай бог мы ему заразу какую занесем и что обращаться по таким вопросам надо к врачам, благо мы в больнице. Только потом Володя полноценно сформулировал, куда Артем должен запихать свой чеснок, чтобы все вокруг, наконец, почувствовали себя хорошо.

Когда сказанное подтвердили я и Слава (Миша тоже очень убедительно мычал, но по-моему, в основном, про чеснок), Артем послушался и ушел к врачу просить вскрытия. Вернулся он в сопровождении доктора, речь которого сводилась к "ляг полежи", "совсем охуел" и "я не стоматолог". Артем пошаркал полчаса по палате, сожрал ту самую головку чеснока и пошел узнавать про операцию опять. К вечеру ему выдали раствор марганцовки и велели полоскать рот. Это была еще одна ошибка медперсонала.

Ночью палата пробудилась от непривычных звуков. Оказалось, в темноте Артем, которому никак не спалось, спустил ноги на пол в мою сторону (вспоминаем, что раковина с другой стороны), долго искал тапки, нашел, надел и отправился в обход койки. Естественно, не поднимая ног. Медленно-медленно. Когда все уже проснулись, началась вторая часть представления. В кружку налилась марганцовка, жижа набралась в рот и стала там плескаться и бултыхаться. Заодно со ртом несчастный решил полоскать и горло. Он вообще предпочитал многоцелевые лекарства. Вернее, считал, что если средство лечит, значит оно лечит все. В итоге жидкость сплевывалась в металлическую раковину (звук представляете?), потом туда же несколько раз сплевывались слюни, и все начиналось сначала.

Конечно же, мы задавали ему вопросы о его умственном, душевном и физическом состоянии, давали советы и рекомендации, где ему лучше всего находиться и заниматься любимым делом, и даже обещали помочь с лечением зубов путем полного их удаления вместе с обеими челюстями и другими частями тела, необходимыми совсем не для еды. Все было бесполезно — у меня, мол, зуб болит. В ту ночь он вставал еще два раза.

Так продолжалось весь следующий день, следующую ночь... и так далее. Назавтра вся палата умоляла персонал найти убогому стоматолога. Оказалось, стоматолога тут мало (ага, тут нужны медбратья из дурки), нужен еще хирург, а в принципе и так все пройдет (ну не любят наши врачи напрягаться). Через два дня Артема просили хотя бы не делать круг, обходя койку, а вставать сразу к раковине. Поздно. Он уже привык. Через три дня все разговоры в палате сводились только к "этот пидораз, ебать его в сраку". Миша на поправку совсем не шел, но в его мычании стали отчетливо прослеживаться звуки "ху", "е" и "бу".

Гениальность подхода отечественной медицины к лечению сложных случаев выяснилась через неделю. Утро началось с привычных "вссссшшшшть-вссссшшшшть-вссссшшшшть-вссссшшшшть-фффрррлллк-фффрррлллк-фффрррлллк-гыррррл-гыррррл-гыррррл-бббрррруньдь-кхххрк-фффтьфу". Я, Володя и Миша безысходно поплелись в сортир курить. И вот, когда мы сделали по первой тяге и уже собирались начать с Володей привычную беседу на тему пеших путешествий отдельных представителей фауны в сторону органов, способствующих эволюции (а в данном случае — ее ошибкам), Миша вдруг чистым голосом без единой запинки сообщил: "Блять, этот мудак совсем охуел!!!"

Как выяснилось, мы с Володей были в шоке намного меньше, чем он сам. Когда первый ступор прошел, Миша со слезами радости на глазах сказал: "Вот, ребята, это ж как меня этот педрила заебал!" Трое гогочущих мужиков ввалились в палату, где Миша впервые сказал Артему добрые слова: "Ну, блять, спасибо тебе, уебище!" Когда на следующий день его выписывали (он еще немного заикался, но основный кризис был преодолен), он даже пожал Артему руку, правда при этом сплюнул на пол и пожелал тому больше на глаза не попадаться. Шоковая терапия сработала.

А еще через день выписали нас со Славой. Ехать ему надо было в Отрадное, и тачку мы взяли на двоих. Пожелав Володе не рехнуться без нас окончательно (Артема выписывать никто не собирался), мы обменялись телефонами, он обещал накормить меня лучшими блюдами в своем кабаке. Его телефон я выкинул практически сразу, как мы попрощались. И сейчас даже не уверен, что его зовут не Валера.