Ситуацию, в которую попал мой сосед Коля, можно охарактеризовать словами "по закону подлости". Во время долгого уже запоя он возвращался домой с только что купленной пол-литрой. Был февраль, была оттепель, а за ночь подморозило. Коля поскользнулся у самого подъезда, упал, разбил бутылку и сломал ногу. На почве пьянства, боли и ощущения ужасной несправедливости и обиды на судьбу из-за безвозвратно утраченной водки у него началась белая горячка.

После того, как его доставили в больницу, он еще дня два-три лежал с незагипсованным, непрооперированным открытым переломом. Ему удосужились только наложить шины. Вел он себя тихо, так что на вязки его класть не стали. (Вязки — это когда руки приматывают ремнями к раме кровати. Из основательно надетых наручников выбраться проще. Если ты продолжаешь после этого буйствовать, ту же операцию проделывают с ногами, а если и этого недостаточно, тебя привязывают за шею. Это называется "распятие". После этого двинуться ты не можешь вообще под угрозой смерти от удушья. А через полчаса перестаешь ощущать свое тело.)

Так вот, коля смирно возлежал сломанной ногой на спинке койки в течение суток. Далее я привожу его собственный рассказ, опуская все неопределенные артикли и, более или менее, сглаживая это повествование.

"Лежу я, значит, спокойно, жду, пока меня выпишут (!), тут смотрю, на спинке кровати рядом с моей ногой черт сидит. Зеленый такой, противный. Сидит и подмигивает мне, падла. Ну, думаю, сейчас я до тебя доберусь. Только было сел, смотрю, а он уже вокруг койки носится, гаденыш. Ну, я встаю (!), а эта сволочь как раз у моих ног мотается. Ну, я выбрал ногу, ту, что потяжелее (сломанную), и как дам ему прям по роже. Смотрю, исчез. Так-то, думаю, падла. Только собрался ложиться, смотрю, а он в коридор уже сбегает. Нет, сука, думаю, не уйдешь. Выхожу из палаты, смотрю, никого нет. Куда ж ты, думаю, падлюка, забрался. А тут смотрю, в конце коридора жена стоит. Я к ней, смотрю, нет никого. Оборачиваюсь, а она, стерва, в другом конце коридора. Я думаю, ты что ж это, блин, в прятки со мной играть решила? Подбегаю к ней, смотрю, а это тот черт, сука, издевается. Ну я давай его ногой гонять. Больше не помню ничего."

Санитары (в тот день дежурила Витина бригада) поймали Колю, когда он отплясывал что-то неимоверное, размахивая сломанной ногой. Шины съехали, кость торчала наружу. После этого он лежал на вязках еще несколько дней после того, как пришел в себя. Меня как раз недавно перевели из реанимации в эту палату. Я краем глаза видел, как он уходил, подпрыгивая, в коридор, как его притащили обратно, слышал, как врачиха отчитывала Витю за то, что он оставил дверь в палату открытой.

Судя по всему, для Коли это был не первый случай белой горячки, до этого он уже успел полежать в других больницах. Когда он, наконец, совсем пришел в себя, ногу ему уже прооперировали, гипс наложили, но с вязок не сняли. Коля как раз расстраивался по этому поводу, когда к нему пришел Борода. Вот тут я стал свидетелем местного процесса диагностики во всей его красе.

— Ну, как Вы себя чувствуете?

— Слушайте, скажите там, чтобы меня развязали, а.

— Сейчас, сейчас. Нога болит?

— Так себе. Развяжите, а.

— Я думаю, еще рано. А как Вы думаете, где вы находитесь?

Тут Коля начинает вспоминать, куда именно его отвезли, понимает, что ни номера, ни расположения этой больницы он не знает, и с чистой совестью говорит:

— А я откуда знаю?

— Ну, может быть, Вы в школе, в больнице, в кинотеатре?

Коля перестает понимать, чего от него хочет этот человек.

— Чего?

— Вы сейчас, Николай, в больнице.

— Ну так, ясен пень,— в этом у Коли сомнений вообще не возникало.

— Однако ж, на мой вопрос вы ответить не смогли.

— Нет, ну, понятное дело, что я в больнице, я хотел...

— Ну ладно, а как Вы думаете, кто я такой?

Коля начинает лихорадочно перебирать в памяти своих знакомых, Бороду среди них не находит и, опять же, отвечает:

— Понятия не имею.

— Я Ваш лечащий врач, Николай. Вот и на этот вопрос вы ответить не смогли. А Вы просите, чтобы я Вас развязал.

— Нет, доктор, ну, я же...— Коля совсем расстроился, обиделся и потерял интерес к разговору. Он никак не ожидал такого подлого обмана.

— Ну, а о чем Вы сейчас думаете?

— Ни о чем! — огрызается Коля. Он уже боится отвечать правду.

— Ну, ладно, тогда отдыхайте, отдыхайте,— и Борода, неторопясь, уходит из палаты.

В тот день я понял, как мне повезло, что я смог правильно ответить на первые три вопроса. Иначе я пролежал бы в психушке не один месяц, а три-четыре.